|
«…для призраков закрыл я вежды…» - корабельный компьютер вывел на экран очередной тест для бессменного вахтенного, практически единственного оставшегося адекватным члена команды (забота о его душевном здоровье с недавних пор стала для машины чем-то вроде императива…). Указательный палец на правой руке вахтенного сначала принял участие в почесывании уха, затем затылка, далее – в стирании пыли с экрана и поисках несуществующего носового платка… И только проделав все эти манипуляции, опустился на клавиатуру: Громада льда над толщей вод.
Ни звука… Как в могиле…
Броня бортов прочнее стен темницы.
И люди, спящие в стеклянных саркофагах…
На пробужденье нет надежды… …Резко взвыла сирена, на плафоне световой сигнализации запылало: «Боевая тревога»! И так малочисленная команда «Хиросимы» оказалась разделенной по отсекам блокированными дверями. Принесший на центральный пост завтрак для командира кок прошептал: «Что это?» Побелевшие от напряжения губы капитана сумели произнести только одну фразу: «Мертвая рука, мать ее…»
Детище советской оборонки, «Мертвая рука», система гарантированного ответного удара. Она должна была сработать даже в том случае, если противник внезапным ударом выведет из строя все командные пункты СЯС страны и некому будет открыть ядерный чемоданчик…
Резервный компьютер столичной ПРО, уже давно, с начала перестройки, работавший в автономном режиме, получил данные, что через 30 мин подлетного времени на Москву обрушится боеголовка баллистической ракеты. Команда «Пуск» была адресована всем уцелевшим компонентам «мертвой руки», в том числе и «Хиросиме»…
Республика лишились серьезного аргумента сдерживания и подверглась нападению со стороны вчерашних «союзников». После пуска последней ракеты подлодка хотя и потеряла боевую ценность, но еще послужила республике, приняв на борт эвакуированных жителей столицы. Курс был взят на север, где под льдами Арктики лодка могла находиться в относительной безопасности…
|